(no subject)

Система такая: надо поработать в трех лабораториях по шесть недель, потом либо выбрать из них ту, где останешься, либо попросить дополнительное время где-нибудь еще. Эти шестинедельные периоды называются ротациями, и правда: за такое время ничего путного в новой области не сделаешь, и цель - просто "покрутиться" среди людей, понять, как тебе там нравится. Самое сложное, наверно, выбрать первую ротацию: как ребенок в "детском мире". Лабораторий у нас, вроде, пара тысяч...

- Вы случайно не по Ландау и Лифшицу учились?
- Да, по нему.
- О! Это самый запутанный учебник, который я когда-либо видел! Очень, очень сложный.

- У нас есть очень знаменитый русский профессор, Илья Беспрозванный. Вы его не встречали? Очень талантливый, настоящий сумасшедший русский. Все русские сумасшедшие, - смеется один из моих шефьев, - и когда я так говорю, я имею в виду, что это очень хорошо.

- У нас был один русский студент, такой изобретательный! Вы знаете, он когда сюда приехал, даже микроволновки ни разу в жизни не видел. А если что-то ломалось, или нужен был какой-то прибор, он брал и все собирал сам. Мы все ему наши приборы носили, такой был замечательный студент, - быстро-быстро говорит мне на "встрече с программой" розовощекая китаянка. - Нет, я так, наверно, не сумею. - Но все равно, приходите к нам в лабораторию.

Этот процесс немного напоминает поход на рынок за покупками: самые ушлые молодые профессора-ассистенты громко рекламируют свой "товар", не давая вставить ни слова и чуть ли не хватая за рукав; несколько припаханных старших студентов праздно околачиваются возле своих стендов, попивая халявную колу; более опытная, однако не менее нуждающаяся в студентах профессура аккуратно обрабатывает группки первокурсников. И конечно, бесплатная пицца... Самые именитые в этих ухищрениях не нуждаются, к ним идут и идут очередями, и они лишь устало назначают одно интервью за другим.